Навигация

Форма входа

Искать

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
  В “Алтан дэбтэр” одним из любопытных мотивов, вне зависимости от решения вопроса о связи южных тумэтов с хори–туматами, остается фраза “они были маяками на морях”. В монгольских летописях упоминания о морях чрезвычайно редки, о морских плаваниях и вовсе нет сведений, но в старейшей бурятской хронике описан целый морской поход. “Повесть княгини Бальжин”, составленная хоринцами после 1728 года (а, быть может, дошедшие до нас списки базировались на еще более раннем варианте, поскольку ссылавшийся в 1843 г. на “Повесть” А. Саагиев говорил о ней, как о написанной после выхода хоринцев из-под ведения Дай-хун-тайджи, что произошло в 1613 г.), повествует о том, как в прошлые времена им пришлось отправиться на восток. Хоринцы шли девять месяцев и вышли к берегу великого океана, откуда в числе восьми тысяч войска отправились в морской поход на завоевание некой “далекой страны”. Погрузившись на корабли и отплыв, это войско попало в катастрофу, подвергшись нападению великанов, высунувшихся из воды и забросавших флот гигантскими камнями. Флот в ужасе повернул назад, но столкнулся с новой проблемой.

  “Повесть” гласит, что вода в море стала густой от несметного количества всплывших отвратительных червей, пить и даже зачерпнуть ее было невозможно. Солдаты мучились в плавании, некоторые погибли. На родину вернулась только половина из восьми тысяч воинов, вышедших в поход [Буряадай тγγхэ бэшэгγγд 1992: 222]. Весь этот сюжет изобилует красочными подробностями, которые в мифологизированной и, пожалуй, наивной форме передают в общем-то вполне естественные удивление и страх степняков перед морской стихией. Непригодная для питья океанская вода, тайфун, подводные скалы, планктон, всплывающие водоросли и морские животные отразились в виде то “великанов” с камнями, то “червей”. “Повесть”, судя по всему, описывает реальный, трагически окончившийся морской поход, а поскольку речь идет о плавании на восток, то мы можем предположить, что подразумевается неудачная попытка внука Чингисхана Хубилая завоевать Японию, попытка, потерпевшая крах в результате тайфуна, разметавшего монгольский флот. В свою очередь, предположение означает, что, помимо оставшихся на северо-западе и уведенных на Хγхэ-нуур, была еще одна группа хори–туматов, причем именно та группа, которая и стала ядром нынешних бурят – хоринцев. Эта группа уже к 1270-м годам находилась на Дальнем Востоке и, судя по “Повести”, была использована монгольскими правителями для похода на Японию.

  В поздних монгольских летописях монголы Хулуньского союза фигурируют под именем солонгосов или солонгутов. В “Алтан тобчи” солонгоской названа жена Чингисхана Хулан, о которой из ранних источников достоверно известно, что она была мэркиткой из племени хоас [Лубсан Данзан: 201; Тайная история: § 197]. Г.Н. Румянцев предполагал, что хоас-мэркиты были “адаптированы” хори-туматами в XIII веке и ныне являются отогом хоасай в составе хоринцев [1962: 241]. Не исключено, что именно вследствии этого в монгольских летописях появляется путаница о племенной принадлежности Хулан–хатун. Хоас–мэркиты и хори–туматы, совместно поселившиеся в Маньчжурии стали восприниматься соседями под именем солонгос. Мотив же вторичного замужества Бод–хатун за сыном Чингисхана мог быть следствием наложения образов. Этот мотив фигурирует у представителей хоринского “мэркитского” отога хоасай, а именно мэркиты известны как этническая группа, из которой монгольские правители часто брали жен. Помимо Хулан, вышедшей за Чингисхана, мы знаем, что на мэркитке был женат его сын Угэдэй (кстати, четвертой женой Угэдэя была кыргызка Джачин) [История Хакасии: 124]. Хоасайский отог, будучи единицей смешанного хоринско-мэркитского происхождения, видимо, смешивал в своих преданиях и сюжеты. Заимствовав от коренных хоринцев сюжет о Бод–хатун, хоасаи наложили его на собственные предания о мэркитке, супруге монгольского хагана. Потому-то, возможно, возникло противоречие в генеалогиях: хоасаи претендовали на происхождение от Бод–хатун и Байтал–сохора, но в реальности от них происходили хоринские кубдуты. В целом, завершая наш краткий обзор средневековых мотивов в бурятских письменных памятниках, надо подчеркнуть, что обилие кажущихся неразрешимыми противоречий на деле может и должно быть подвергнуто всестороннему анализу. Кропотливое изучение, сопоставление с другими источниками вполне способно давать неплохие результаты.